Рассказ цирюльника о самом себе (ночь 31)

Я был в Багдаде во времена аль-стапсира биллаха, сына аль-стади биллаха, и он, халиф, был в то время в Багдаде. А он любил бедняков и нуждающихся и сиживал с учеными и праведниками. И однажды ему случилось разгневаться на десятерых преступников, и он велел правителю Багдада привести их к себе в день праздника (а это были воры, грабящие на доро-гах). И правитель города выехал и схватил их и сел с ними в лодку; и я увидел их и подумал: "Люди собрались не иначе как для пира, и они, я ду-маю, проводят день в этой лодке за едой и питьем. Никто не разделит их трапезы, если не я!" И я поднялся, о собрание, по великому мужеству и степенности моего ума и, сойдя в лодку, присоединился к ним, и они пере-ехали и высадились на другой стороне. И явились стражники и солдаты пра-вителя с цепями и накинули их на шеи воров, и мне на шею тоже набросили цепь, -не от мужества ли моего это случилось, о собрание, и моей ма-ой разговорчивости, из-которой я промолчал и не пожелал говорить? И нас взяли за цепи и поставили перед аль-стансиром биллахом, повелите-ем правоверных, и он велел снести головы десяти человекам. И палач по-дошел к нам, посадив нас сначала перед собою на ковре крови, и обнажил меч и начал сбивать голову одному за другим, пока не скинул голову деся-терым, а я остался. И халиф посмотрел и спросил палача: "Почему ты снес голову девяти?" И палач воскликнул: "Аллах спаси! Что бы ты велел сбить голову десяти, а я обезглавил бы девять!" Но халиф сказал: "Я думаю, ты снес голову только девяти, а вот этот, что перед тобой, -это десятый". -"Клянусь твоей милостью,

назад

-ответил палач, -х десять!" И их пересчитали, -говорил цирюльник, -вдруг их оказалось десять. И халиф посмотрел на меня и спросил: "Что побудило тебя молчать в подоб-ное время? Как ты оказался с приговоренными и какова причина этого? Ты старец великий, но ума у тебя мало". И, услышав речи повелителя право-верных, я сказал ему: "Знай, о повелитель правоверных, что я -ста-ец-молчальник, и у меня мудрости много, а что до степенности моего ума, моего хорошего разумения и малой разговорчивости, то им нет предела; а по ремеслу я цирюльник. И вчерашний день, ранним утром, я увидел этих десятерых, которые направлялись к лодке, и смешался с ними и сошел с ни-ми в лодку, думая, что они устроили пир; и не прошло минуты, как появи-сь стражники и наложили им на шею цепи, и мне на шею тоже наложили цепь, и от большого мужества я промолчал и не заговорил, -это не что иное, гак мужество. И нас повели и поставили перед тобой, и ты приказал сбить голову десяти; и я остался перед палачом, но не осведомил вас о себе, -это не что иное, как великое мужество, из-которого я хотел разделить с ними смерть. Но со мной всю жизнь так бывает: я делаю людям хорошее, а они платят мне самой ужасной отплатой". И когда халиф услыхал мои слова и понял, что я очень мужествен и не-говорчив, а не болтлив, как утверждает этот юноша, которого я спас от ужасов, -он так рассмеялся, что упал навзничь, и потом сказал мне: "О Молчальник, а твои шесть братьев так же, как и ты, мудры, учены и не болтливы?" -"Пусть бы они не жили и не